Живые 3D-раскраски Devar Kids

видеорегистратор CAR DVR MIRROR

http://s.kma1.biz/FM4g4i/

Спрей для увеличения ягодиц - Latina star

Описание: Спрей привезен из Латинской Америки, где часто используется для карнавалов и показал свою эффективность, спрей LATINA STAR содержит только натуральные компоненты способствующие подтягиванию и увеличению ягодиц, всего за 3-4 недели использования спрея вы получите потрясающий эффект.

Интимный спрей для мужчин - XL Sperm Spray

Интимный спрей - XL Sperm Spray для увеличения члена и количества спермы

Спрей NOVARIKOZ ― лечебное средство от варикоза

Спрей NOVARIKOZ ― лечебное средство от проявлений варикоза на ногах

Fitness Fresh - спрей для похудения

Описание: Спрей для похудения Fitness Fresh – это быстрый результат в приятном исполнении! Тонкий вкус и аромат фитоспрея придают натуральные компоненты, они притупляют чувство голода и способствую снижению лишнего веса без особых усилий.

Зеркало-регистратор с камерой заднего вида

Описание: Главное достоинство CAR DVR MIRROR, как видеорегистратора - это качественная фронтальная камера, записывающая в формате Full HD с разрешением 1920*1080. При этом угол обзора составляет 140о. Используется качественная IPS матрица, которая делает картинку яркой, сочной, четкой, а угол обзора экрана настолько широкий, что изображение не искажается с водительского сиденья. Удобный обзор заднего вида. Режим картинка в картинке

Волшебные листья Таиланда

Описание: «Волшебные листья Таиланда» — удивительный состав из нескольких сортов чая, взятых в особых, гомеопатических пропорциях для достижения широкого оздоровительного эффекта. Рецепт его составлен тибетскими монахами, всегда полагавшихся только на силы природы и духа. В несколько изменённом виде он стал применяться и «в миру», а теперь доступен всем — и жителям королевства, и иностранцам.

Интим-гель Провокация

Описание: Натуральный комплекс "Провокации" позволяет женщине легко достичь удовольствия тогда, когда ОНА пожелает. Гель разработан для получения МНОЖЕСТВЕННЫХ ОРГАЗМОВ.

Точная копия Apple iPhone 6

Описание: iPhone 6 и 6 Plus - это 100% качественные реплики. Имеют оригинальный корпус, поэтому снаружи отличить от оригинала невозможно. Используется качественная матрица, поэтому изображение экрана яркое, сочное, с высоким разрешением и отличными углами обзора. Наши копии Айфон 6 и 6 плюс работают под управлением операционной системы Android, при этом интерфейс наших копий iPhone 6/6 Plus точно такой же как у оригинала, в стиле iOS8. Прошивка полностью русифицированная.

Экономитель энергии ELECTRICITY SAVING BOX

Описание: Экономия электроэнергии с помощью этого устройства достигается за счет совершенствования и нормализации структуры электрического потока, динамичного поглощения или освобождения реактивной мощности, сокращения потерь на сопротивление, устранения скачков напряжения в сети.

Крем POWERMAN 5000

отбеливающие полоски для зубов

Fito Depilation - крем для депиляции

Powerman - крем для увеличения члена

Жидкий каштан

Ultra Hair Spray - спрей для восстановления волос

http://p.revantoler.com/

Семена Чиа для похудения (Беларусь)

p.revantoler.com

Diet Honey - медовая мазь для похудения

home.asso.st

Пояс для похудения - Ab Gymnic

home.asso.st

Ab Gymnic - пояс для похудения

home.asso.st

Семена Чиа для похудения

blog.revantoler.com

BioNorm - биомагниты для похудения

p.revantoler.com

Слимтин - препарат для похудения

p.revantoler.com

Fito Slim Balance - для похудения

home.asso.st

Chokolate Slim - комплекс для похудения

home.asso.st

Снеки "Перекус" - инновационный продукт в сфере похудения

p.revantoler.com

В общем использовал КСБ-55 около месяца и сделал фото

В общем использовал КСБ-55 около месяца и сделал фото


Как накачаться | как набрать мышечную массу | спорт

Средство для избавления от лишнего подкожного жира у девушек КСБ 55

Средство для избавления от лишнего подкожного жира у девушек КСБ 55

Протеин - КСБ 55

Вам нужен заряд энергией на целый день - KSB55

Вам нужен заряд энергией на целый день - KSB55 Фитнес и бодибилдинг
Блог Владимира Филяева
Владислав Поздняков | Блог Эктоморфа

Часы BREITLING Bentley Mulliner

Официальный сайт - BREITLING Bentley Mulliner

Часы BREITLING Bentley Mulliner
часы BREITLING Bentley Mulliner купить
часы BREITLING Bentley Mulliner marine
часы BREITLING Bentley Mulliner копии
часы BREITLING Bentley Mulliner мужские
часы BREITLING Bentley Mulliner отзывы
часы BREITLING Bentley Mulliner le locle suisse
часы BREITLING Bentley Mulliner инструкция

Часы Breitling

Официальный сайт - Breitling

часы Breitling купить
часы Breitling marine
часы Breitling копии
часы Breitling мужские
часы Breitling отзывы
часы Breitling le locle suisse
часы Breitling инструкция

Часы Ulysse Nardin механика

Официальный сайт - Ulysse Nardin

Часы Ulysse Nardin механика
часы ulysse nardin купить
часы ulysse nardin marine
часы ulysse nardin копии
часы ulysse nardin мужские
часы ulysse nardin отзывы
часы ulysse nardin le locle suisse
часы ulysse nardin инструкция
официальный сайт - ulysse nardin

ТУМАННОСТИ, КАК ЗАРОЖДАЮЩИЕСЯ СИСТЕМЫ СОЛНЦ

     Рассматривая космические туманности как скопления громадных масс вещества в газообразном состоянии, легко убедиться, что в них происходит процесс уплотнения, конечной целью которого служит образование новых миров. Достаточно заглянуть в атлас изображений таких космических туманностей, чтобы найти там все стадии развития миров, через которые, по космогоническим теориям Канта, Лапласа и прочих, проходила и наша собственная солнечная система. Все эти стадии оказываются отмеченными на небе с удивительной наглядностью. Характерные внешние формы космических туманностей свидетельствуют до такой же степени, как их химический состав и физическое состояние, что процесс развития новых миров в звёздном пространстве идёт своим чередом до сих пор.

     Некоторые миры находятся ещё, быть может, в младенческом состоянии, в то время когда другие достигли сравнительно высших степеней развития, а иные уже близки к состоянию окончательно сформировавшихся солнечных или даже звёздных систем. Можно проследить это восходящее развитие, начиная с бесформенных хаотических газообразных масс от кольцевых чечевицеобразных и шиловидных туманностей до так называемых планетообразных туманностей и туманных звёзд. Благодаря обилию космических туманностей легко составить себе столь же наглядное представление о последовательных стадиях развития звёздных миров, как и о ходе эмбриологического развития какого-нибудь цыпленка. Ещё Лаплас заметил, что можно уловить на небе последовательность уплотнения космических туманностей совершенно так же, как в лесу составляешь себе понятие о последовательном росте деревьев.

     Применение фотографии к исследованию спиральных туманностей, являющихся скоплениями звёзд, выяснило существование могучих центробежных сил, должных своим взаимодействием с центростремительными силами вызвать, в конце концов, образование новых звёзд из первоначальной газообразной массы. Очевидно, что спиральное строение звёздных скоплений является пережитком прежнего, вращательного, или, точнее, вихревого движения газообразных масс, последовательно распадавшихся на отдельные узловые сгущения, в каждом из которых образовывалось новое Солнце. Первичное вращательное движение, перенесённое на такие, отдельные, зародыши солнц, вызвало в них процесс последующего развития, путём которого в плоскости солнечного экватора должны были образоваться, на известных расстояниях друг от друга, кольца. Распадаясь, они уплотнялись в шарообразные планеты, повторяя в малых размерах тот же процесс, который происходил перед тем в космической туманности.

     Наглядным образом такого процесса может, по видимому, служить великолепное звёздное скопление в Геркулесе, представляющееся не вооруженному глазу как едва заметное туманное пятнышко. Оно было открыто Галлеем в 1714 году и описано у Мессье как круглое блестящее туманное пятно, без внутренней звезды. Старшему Гершелю, с помощью большого рефлектора, удалось разложить это пятно на 1783 отдельных звезды. Лучший рисунок от руки, изготовленный на кембриджской обсерватории с помощью 15-дюймового рефрактора, показывает в центре скопления неразрешённое ещё туманное пятно, тогда как слои более близкие к окраине уже распадаются на бесчисленное множество звёзд. Самые точные данные, относительно строения этого звёздного скопления, даёт, однако, фотографический снимок, полученный в 1900 году на ликской обсерватории при помощи крослевского рефлектора. На этом снимке насчитывается 5482 неподвижных звезды, при чём яркие звёзды близ центра и по окраинам этой звёздной кучи размещены в значительном обилии, тогда как средняя часть кучи изобилует слабо светящимися звёздами. Впечатление космической туманности около центра скопления имеет, по мнению Пальмера, характер оптического обмана, вызываемого множеством находящихся там мелких неподвижных звёзд. С этим согласуются так же и результаты спектроскопического исследования этого звёздного скопления, выяснившие отсутствие в его спектре светлых линий, характерных для космических газообразных масс. Тем не менее, профессор Шейнер считает возможным, что в центральной части еще уцелели остатки космической туманности, наполняющие также и многие промежутки между звёздами, но не доступные даже для спектроскопа. Он полагает, что множество звёзд этого скопления окружено еще громадными туманными атмосферами, и говорит: «мне кажется не подлежащим сомнению , что в туманном пятне геркулеса встречаются всевозможные степени развития мировых светил, начиная от газообразной космической туманности до вполне выработанных звёзд». Это обстоятельство позволяет предположить, что система тамошнего звёздного мира находится ещё на ранней степени развития, и что её звёзды фактически более сближены, чем, например, в нашей звёздной системе, так как атмосферы их ещё соприкасаются друг с другом. По этому, возможно, что с течением времени удастся распознать в этом скоплении звёзд систематическое движение. Как было упомянуто, подобный процесс последовательного развития звёздных миров немыслим без вращательного движения, пережитком которого является расположение образовавшихся солнц по завиткам спиралей. Так же и в большом звёздном скоплении Водолея, которое Гершель сравнивал с кучкой мелкого песка, несметное множество солнц обнаруживает такое же кругообразное расстояние в пространстве, как и звёзды только что рассмотренного звёздного скопления в Геркулесе.

     Итак, мы можем считать, что наша планетная система, все видимые нами неподвижные звёзды, и простирающийся через всё небо млечный путь, представляют одно целое, один из бесчисленного множества мировых островов, которые мы рассматриваем на небе  в виде звёздных скоплений или куч. Но мы только что видели, что астрономами уже были сделаны попытки подсчитать число отдельных звёзд, входящих в состав этих, чуждых нам мировых островов. Тем более было бы интересно определить число звёзд нашей собственной звёздной системы, то есть мирового острова, к которому, между прочим, принадлежим мы с нашей Землёй, с нашим Солнцем, и остальными планетами.

     Необыкновенно велико число неподвижных звёзд. Этих миров, которые по большей части блестят на небе в виде светлых точек, едва уловимых даже при помощи телескопа, больше, чем песка в море. Совершенно безуспешной была бы попытка сосчитать эти миллионы солнц. Можно только оценить число всех звёзд, и такие попытки были сделаны обоими Гершелями. Для этой цели был использован весьма мощный для того времени инструмент, поле зрения которого в точности соответствовало 15-ти минутам на небесной сфере. Этот инструмент направлялся на различные места в небе, и каждый раз сосчитывалось число звёзд, видимых в поле зрения. На основании таких наблюдений общее число звёзд, видимых при помощи такого инструмента, было оценено в 20 374 034. Но, очевидно, чем сильнее труба, тем больше звезд мы должны увидеть в неё.

     Если бы Гершели имели в своём распоряжении вашингтонский рефрактор в 26 дюймов, то они общее число звёзд оценили бы в 30 000 000. При помощи мощнейших рефракторов новейшего времени, вероятно, можно увидеть до 200 000 000 звёзд.

     Теперь, естественно, возникает вопрос: удастся ли нам когда-нибудь в будущем подсчитать число всех звёзд, находящихся в беспредельном мировом пространстве? Если, согласно с мнением некоторых астрономов, допустить, что свет от звезд, находящихся от Земли дальше известного предельного расстояния, затухает в глубинах мирового пространства, и таким образом совсем не доходит до нас, то на поставленный выше вопрос придётся ответить отрицательно: огромное число звёзд навсегда останется для земных обитателей неизвестным, невидимым. По Медлеру, свет требует 7700 лет, чтобы от одного конца млечного пути дойти до другого его конца. При таких, сравнительно не больших расстояниях, свет, идущий от звезд, испытывает лишь незначительное ослабление; но при постоянном увеличении расстояний, в конце концов, по Струве, должно иметь место полное затухание света, посылаемого к нам звёздами. Этот учёный, между прочим, полагал, что гигантский телескоп Гершеля мог проникнуть в глубь небесного пространства только до звёзд, от которых свет доходит до Земли в 12 000 лет. И хотя в настоящее время наши инструменты могут проникать значительно глубже, тем не менее, вышеупомянутый закон о затухании света звёзд, находящихся от нас на неимоверно далёких расстояниях, противопоставляет предел человеческому любопытству.

ТУМАННЫЕ ПЯТНА И ЗВЁЗДНЫЕ СКОПЛЕНИЯ

     Если кометы принадлежат к самым загадочным мировым телам, то космические туманности и звёздные скопления несомненно являются самыми чарующими объектами астрономических наблюдений. За последнее время, наблюдения привели к таким грандиозным результатам, что человеческий разум, при ознакомлении с ними, проникается благоговейным изумлением, соединённым с сознанием своей собственной слабости. Система неподвижных звёзд, к которой принадлежит наше Солнце, опоясанная млечным путём, словно колоссальным обручем, превращается в исчезающую точку при сопоставлении с мириадами таких же, как и она сама, звёздных островов, слабо мерцающих в отдалении, из которого они кажутся нам едва заметными туманными пятнами. Спектральный анализ космических туманностей выяснил, что многие из них, считавшиеся весьма отдалёнными от нас звёздными островами, являются на самом деле газообразными телами, принадлежащими к нашей собственной звёздной системе. При всём этом, с применением фотографии к исследованию небесного свода оказалось что на каждый квадратный его градус приходится по крайней мере три туманности, то есть приблизительно около 130 000 для всего небесного свода. Клейн в свою очередь полагает, что число туманностей, которые можно будет увидеть с земли при помощи фотографических аппаратов, окажется вскоре ещё гораздо более значительным. Весьма многие туманности, несомненно, являются звёздными скоплениями, так как обладают непрерывным спектром, характерным для звёзд. Вычисления показывают, что с расстояния в 5 миллионов световых лет, звёздный остров, к которому принадлежит наше Солнце, представлялся бы тоже крохотным, слабосветящимся туманным пятнышком. Не подлежит сомнению, что за пределами самых отдалённых скоплений, рассматриваемых с земли в виде таких пятнышек, существует бесчисленное множество невидимых для нас миров, по сравнению с которыми всё что мы видим с земли, является не более чем капля воды в мировом океане.

     Мы уже упоминали, что во многих случаях, когда наиболее усовершенствованные телескопы оказываются не в силах разрешить вопрос, представляющийся астрономам, ответ на этот вопрос даётся спектроскопом, и что спектральный анализ в применении к туманностям, побудил признать некоторые из них скоплениями светящихся газов. Когда в спектре туманного пятна, находящегося в созвездии Дракона, в 1864 году были обнаружены блестящие характерные линии водорода, то этим самым было доказано что означенная туманность представляет собой не звёздное скопление а светящуюся газообразную массу. Шейнер  насчитывает 48 туманных пятен принадлежащих к этой категории. Их спектральный анализ, произведённый Гёггинсом, Локьером, Франклэндом, Крплэндом и Шейнером выяснил, что такие массы светящихся газов состоят преимущественно из водорода, азота и третьего, не известного ещё вещества, встречающегося решительно во всех исследованных до сих пор газообразных туманностях. Спектр таких туманностей состоит из четырёх светлых линий, соответствующих длинам волн в 500,43; 495,72; 486,09 и 434,07 µµ. Обе последние линии совпадают с характерными линиями водорода, а первая, и при том самая светлая, по видимому,  есть одна из линий азота; зачастую она одна только и бывает видима у очень слабых туманностей. Вторая линия указывает на присутствие не известного нам газа, работающего над построением новых миров. По мнению Мейера, этот газ принадлежит к числу немногих первичных веществ, из которых образовались так называемые химические элементы. У многих туманностей встречаются и другие светлые линии: так, например, в спектре туманности Ориона найдена характерная линия гелия. Спектральный анализ этой туманности доказывает, что она принадлежит непосредственно к туманности Ориона. Действительно, в звёздах Ориона, как например, в Ригель (β Ориона), встречается линия соответствующая волнам длиной в 447,02 µµ, которая принадлежит также и спектру этой туманности. Линия эта, не встречающаяся больше нигде (кроме Алголя) так и называется линией Ориона.

     Чувствительная фотографическая пластинка, улавливая многое, не доступное человеческому глазу, доставляет гораздо более обстоятельные и точные изображения космических туманностей, чем непосредственное наблюдение этих туманностей в самые лучшие телескопы. Прежде всего фотография была применена к исследованию самой большой и светлой туманности, находящейся, как было упомянуто выше в созвездии Ориона. С неё были уже изготовлены от руки превосходные рисунки Бондом и наблюдателями вашингтонской обсерватории в 1859 – 1863 годах. Первые же попытки привели к результатам, выяснившим превосходство фотографических снимков над изображениями от руки. Затем, с применением ещё более усовершенствованных способов фотографирования, в феврале 1894 года с помощью 20-ти дюймового рефлектора Робертсом были получены снимки, явно показывающие, что туманность Ориона не может причисляться к разряду бесформенных неправильных туманных пятен. Она, невидимо для глаза и телескопа, охватывает всё созвездие Ориона и обнаруживает явные признаки расположения по спиралям, так что должна быть отнесена к разряду спиральных туманностей. Сравнивая полученный им снимок с рисунком Бонда, Робертс говорит: «с каким чувством благодарности и удивления должны мы вспоминать о терпеливом самообладании мучеников науки, срисовывавших в морозные зимние ночи карандашом в окоченевших от холода пальцах грубые очерки замечательного туманного пятна, с которого мы получаем теперь в течение каких-нибудь четырёх часов, при ясной погоде, изображения гораздо более точные, чем рисунки, которые могли быть изготовлены от руки при наблюдениях длившихся целое 25-летие».

    Известная спиральная туманность в созвездии Гончих Псов на фотографических снимках оказалась усеянной, по направлению завитков, многочисленными узлами сгущения, - зародышами будущих миров, - позволяющим заключить, что мы присутствуем при космическом процессе развития, согласующимся в общих чертах с космогоническими теориями Канта, Лапласа и Фая.

     Туманное пятно Андромеды, представлявшееся на фотографических снимках туманностью спирального строения и не разлагающееся на отдельные звёзды даже и 36-дюймовым колоссальным рефрактором Ликской обсерватории в Калифорнии, оказалось звёздным островом, находящимся от нас на неизмеримо далёком расстоянии и состоящим, как и наш собственный звёздный остров, преимущественно из Солнц принадлежащих к типу Сириуса. Подобно тому, как и в нашем звёздном острове, промежутки между звёздами не заполнены сколь-нибудь ощутимым образом массами космических газов, не замечается таких масс  также и в туманности Андромеды. Произведённое Шейнером в 1898 году спектральное исследование этой туманности выяснило отсутствие в ней спектра светлых линий, свойственных спектрам газообразных туманностей. Указывая на тесное сходство между туманностью Андромеды и собственным нашим звёздным миром, Шейнер замечает: «внутренняя часть туманности в Андромеде соответствует совокупности наших неподвижных звёзд, не принадлежащих к млечному пути. Который, в свою очередь, соответствует спиральным завиткам в туманности Андромеды. Неправильности нашего млечного пути, в особенности его разветвления, весьма удовлетворительно объясняются допущением, что млечный путь является звёздной системой построенной не кольцеобразно, а спирально. Не смотря на то, что млечный путь проектируется очень не благоприятно для наблюдателя находящегося на земле, может быть астрономам удастся определить главные формы его завитков и выяснить их связь с собственными движениями звёзд, принадлежащих к этой системе.

     За последнее время Барнарду, Вольфу и Русселю при помощи обыкновенных портретных объективов, при несравненно менее продолжительной экспозиции удалось получить столь же хорошие или даже лучшие результаты, чем те, которые были получены Робертсом при помощи его 20-дюймового рефлектора. Одним из главных преимуществ снимков портретными объективами является обширность поля зрения, позволяющая изобразить весьма многое на одной пластинке, без ущерба для отчётливости изображений. На таких снимках вся группа плеяд оказывается погружённой в туманность самой нежной конструкции. Не только Майя окаймлена туманной гривой (присутствие которой выяснено было ещё в 1885 году сравнительно менее совершенными фотографическими аппаратами) но и Меропа окутана туманным покровом, тогда как Электра словно выпускает из себя шиловидную полоску туманности, как будто с намерением дотянуться ею до своей соседки Алционы. Чрезвычайно нежная бледная масса космического тумана раскидывается, по видимому, далеко за пределы созвездия и заполняет своим волнистым руном также и промежутки между звёздами плеяд. Уже теперь размеры туманности определяются в 158 квадратных градусов, но судя по некоторым данным, позволительно ожидать, что при экспозиции превышающей 10-11 часов, удастся уловить крайние слои этой туманности и выяснить у неё такое же спиральное строение, как и у большой туманности Ориона.

     При помощи фотографического рефрактора, с диаметром объектива в 62 см и фокусным расстоянием в 16 метров, в 1900 году в мёдонской  обсерватории, что близ Парижа, удалось получить чрезвычайно интересные фотографии туманных пятен, причем, планетообразная туманность в Андромеде, а так же туманность в Драконе, оказались явно спиральными. Вместе с тем в рефлекторе той же обсерватории, с диаметром зеркала в 1 метр и фокусным расстоянием в 3 метра, туманность, которую Гершель называл туманностью Омега, предстала в виде кольцевой туманности не совсем правильной формы. Надо полагать, что странная туманность, названная Крабом по своему внешнему сходству с этим ракообразным, изобразится на фотографической пластинке иначе, чем мы видим её в телескоп, и окажется обладающей кольцевым или же спиральным строением.

     С космогонической точки зрения надо признать весьма многозначительным то обстоятельство, что при тщательном исследовании космических туманностей большинство их оказывается спиральными. По мнению Килера, для сплошных, отдельно лежащих туманностей приходится рассматривать спиральное строение как норму, отклонение от которой встречается лишь в редких случаях. Все исследования спиральных туманностей обладают непрерывным спектром, а потому не могут быть газообразными космическими телами, каковыми являются кольцевые туманности. При таких обстоятельствах, необходимо признать спиральные туманности колоссальными скоплениями неподвижных звёзд, расположенных по завиткам спиралей, на весьма далёком расстоянии от нашей звёздной системы, при котором нет ни малейшей возможности обнаружить у них параллакс. Как упомянуто выше, наша собственная  звёздная система, благодаря опоясывающему её млечному пути, вероятно, должна представляться наблюдателю, находящемуся от неё на расстоянии нескольких миллионов световых лет, в виде спиральной туманности.

КОМЕТЫ И ТУМАННОСТИ

     Если кометы сопоставляются здесь с туманностями, то это обусловлено только тем, что на первый взгляд между теми и другими замечается как будто некоторое сходство, указывающее на отдалённое их родство, подобное тому, какое усматривается, например, между бродячим цыганом и домоседом индусом. Следует заметить, впрочем, что и туманности вообще не остаются неподвижными в пространстве, так как спектральный анализ выяснил, что большая туманность Ориона движется прямо от нас со скоростью одиннадцати миль в секунду. Эти собственные движения туманностей, свойственных так же и звездам, очевидно, не имеют ничего общего с непреодолимым движением блуждать в пространстве, характеризующем кометы. Аналогия между кометами и туманностями основывается, главным образом, на кажущемся для земных наблюдателей сходстве внешнего вида тех и других, а также на подобии спектров, однако, далеко не столь близком, чтобы можно было делать заключение об особенно тесной родственной их связи. Напротив того, подобная связь существует, как уже было упомянуто выше, между кометами и потоками падающих звёзд, которые движутся зачастую по путям, совпадающими с кометными орбитами. При таких обстоятельствах кометы следует рассматривать отдельно от туманностей.

     Не смотря на усердие, с которым астрономы пытаются уверять, будто земля, в случае столкновения с кометой, нисколько от этого не пострадает, мыслящему человечеству позволительно, на самом деле, утешаться в данном случае лишь малой вероятностью подобной катастрофы. Земле неоднократно уже случалось проходить, без всякого для себя ущерба, сквозь кометные хвосты. Такое прохождение ознаменовалось, например, 27 ноября 1872 года, громадным количеством падающих звезд, составлявших арьергард распавшейся на части, а затем пропавшей без вести кометы Биэлы. Подобный же случай имел место и раньше, а именно 1 июля 1861 года, когда прохождение кометы в непосредственной близости от Земли ознаменовалось тоже весьма обильным дождём падающих звезд, причём в Англии наблюдалось совершенно особое, необычное свечение атмосферы. Всё это, как известно, не повлекло за собой сколь-нибудь заметных дурных последствий для населения земного шара. Дело могло бы принять гораздо более серьёзный оборот в случае центрального столкновения нашей земли с головой какой-нибудь кометы. Даже если бы столкнувшаяся с землёй комета обладала крайне ничтожной массой, вообще приписываемой кометам астрономами, она всё-таки могла бы оказать самое пагубное влияние химическим своим воздействием на нашу атмосферу. Исследование спектров приблизительно тридцати комет выяснило, что эти «мировые цыгане», как их называет Фальб, состоят главным образом из углерода, водорода, кислорода, азота, железа и натрия. Известно, что эти вещества, взаимно соединяясь, способны образовывать весьма сильные яды. Углерод, соединяясь с азотом, даёт цыан (C₂N₂), который с водородом образует синильную кислоту. Значительная примесь к земному воздуху паров цыана или же проливной дождь из синильной кислоты были бы равносильны массовому отравлению всего живущего на Земле. Если бы оказалось, что голова кометы состоит преимущественно из углеводородов, то всё же было бы рискованно утверждать, что дождь из бензина или керосина окажется для земных жителей совершенно безвредным. Особенною опасностью столкновения угрожали нам, в недавнее сравнительно время, две кометы: ожидавшаяся в 1899 году, но не явившаяся комета Темпеля (1866, I) и комета Биэлы, которая теперь может быть исключена из списка комет, так как она, по видимому, совершенно распалась на потоки метеоров, движущихся по прежней её орбите.

    Астроном Браун напоминает о существовании комет, масса которых равняется, по меньшей мере, 0,0001 массы земного шара, то есть равноценна почти 227,000,000 кубических километров вещества одинаковой плотности с нашими горными породами. В случае столкновения с Землёй, масса эта ворвалась бы в нашу атмосферу с космической скоростью 6 географических миль в секунду, превышающей в сто раз скорость ядра, выпущенного из наиболее усовершенствованной современное пушки. «Результаты подобного столкновения были бы, разумеется, ужасны, - говорит Браун. – Разрушительное действие ударяющего тела пропорционально квадрату его скорости, а потому такая комета, при встрече с Землёй, произвела бы такое механическое действие, как если бы в нашу планету врезалась со скоростью пушечного ядра другая, равная ей, планета. Очевидно, что ни один человек не мог бы пережить подобной катастрофы». Правда, астрономы за пол года или, по крайней мере, месяца за три, были бы в состоянии предупредить об угрожающей нам опасности, так что она не застала бы никого врасплох, но жителям Земли вряд ли от этого было бы легче. «Положим, - говорит Браун – что в один прекрасный день озвучат известие о том, что американские астрономы открыли еще одну новую комету. Дня два спустя нам сообщают, что орбита этой кометы лежит в очень близком соседстве с земной орбитой. Вскоре после этого выясняют, что Земля и комета должны почти одновременно пройти через точку пересечения своих орбит. Положим, что какому-нибудь искусному вычислителю удалось определить, что оба небесных тела одновременно прибудут к этой точке. Если комета настолько благовоспитанна, что предварительно уже сделала визит Солнцу, то ей должен предшествовать хвост. Вначале хвост должен быть чрезвычайно разряженным , но по мере передвижения планеты мы будем встречать всё более и более плотные его части. Падающие звёзды и метеориты, сопровождающие, как известно, комету по её орбите, начнут вторгаться целыми миллиардами в земную атмосферу и, обращаясь там отчасти в пары, произведут такое громадное количество космической пыли, что солнечный свет с трудом лишь будет проникать сквозь неё. Само Солнце примет при этом красный оттенок. Вскоре после того приблизится к Земле и голова кометы. Ударом своего ядра она подымет в океане страшную волну, которая раздробит земную кору и произведет грандиозную вулканическую катастрофу. По меньшей мере комета уступит Земле значительную часть наиболее плотных газов. Эти газы, вырвавшись, подобно ужасному урагану, в земную атмосферу, воспламенятся в ней и произведут общий пожар, способный расплавить даже большинство минеральных веществ, тогда как все органическое немедленно же превратится в пепел».

     Заметим, кстати, что в 1886 году произошло столкновение Юпитера с кометой Брукса (1889, Ѵ). Странствуя перед тем по совершенно иной орбите, на которой она оставалась для нас невидимой, эта комета попала в 1886 году в соседство Юпитера, заставившего её, благодаря своему могучему притяжению, двигаться по новой орбите, описываемой ею теперь в семь лет. Чэндлер и Пур вычислили, что комета прошла тогда между спутниками Юпитера и, вероятно, коснулась поверхности самой планеты. Комета вступила в систему Юпитера утром 19 июля 1886 года и вышла из неё лишь 21 июля после полудня, описав почти полный оборот вокруг Юпитера. Для наблюдателя, находившегося на этой планете, комета должна была казаться чудовищно громадною. Она постепенно охватывала и заполняла собою весь небесный свод. Можно без особых натяжек представить себе, какие последствия должно было иметь это столкновение для Юпитера, если допустить, что ядро и голова кометы представляли собой огненные шары и состояли из раскаленных газообразных углеводородов. Ничего достоверного об этом мы, разумеется, узнать не можем. Самой комете пришлось однако пострадать несравненно сильнее, чем Юпитеру и его спутникам, которые, несмотря на понесённые ими аварии, продолжали двигаться с такою же точностью, изяществом и спокойствием, как и прежде. Комета, вероятно, разбилась на несколько кусков, потому что, когда её открыли близ Юпитера в 1889 году, она шествовала в сопровождении нескольких меньших планет, представлявших, очевидно, её обломки. При возвращении этой кометы в 1896 году, 4 маленьких кометы, составлявших её свиту, исчезли и вероятно превратились в потоки метеоров.

     По отношению к кометам необходимо отделять, как можно строже, достоверные фактические данные от теоретических соображений и гипотез. Можно сказать без преувеличения, что кометы еще до сих пор составляют в астрономии недостаточно исследованную область. Здесь почти все осложняется еще неразрешенными вопросами. Изменение яркости комет, поляризация излучаемого ими света, их спектры, строение кометных ядер и окружающей их туманности, лучи, оболочки и хвосты комет – всё это требует еще тщательных наблюдений и обстоятельных исследований.

     Кометы, огромное большинство которых недоступно невооружённому глазу, описывают около Солнца эллипсы, параболы или гиперболы. В первом случае они оказываются принадлежащими к нашей солнечной системе и называются периодическими, то есть возвращающимися в определенные сроки, а во втором и в третьем, то есть когда движение совершается по параболическим или гиперболическим кривым, они, раз появившись, больше уже не возвращаются к Солнцу. Обычно, комета причисляется к периодическим, лишь после того, как астрономы фактически удостоверятся в её возвращении. Замкнутые (эллиптические) орбиты найдены приблизительно у 70 комет, из которых тринадцать причисляются к семье Юпитера (так как они стали членами нашей солнечной системы благодаря этой планете), обладают сравнительно короткими периодами обращения. Наименьший из них, у кометы Энке, равняется лишь 3 ¹/₃ годам, а наибольший у кометы Фая длится 7 с половиной лет. Из комет, наблюдавшихся лишь однажды, комета Секки (1853 год) обладает периодом в 1215 лет, а комета Петерсена (1850 год) в 28 800 лет. Периодические кометы движутся по очень удлинённым эллипсам, тогда как остальные, обладающие параболическими или гиперболическими орбитами, посетив однажды нашу солнечную систему, покидают её безвозвратно. С 612 года до Р. Х. по 1870 год нашей эры наблюдалось в общей сложности 726 комет, с 1870 года по 1899 вычислены орбиты ещё 143 таких светил. Выпадают годы, очень богатые кометами; так, в 1881 году найдено 8, а в 1898 году даже целых 10 новых комет. Само собой разумеется, что множество комет не обнаруживаются астрономами. Особенно часто должно было это случаться во времена, предшествовавшие изобретению телескопов.

     Внешним своим видом не все кометы походят друг на друга. В большом отдалении от Солнца комета производит впечатление плането-образной туманности, от которой отличается лишь быстрым своим движением. Обычно она состоит из округлённого блестящего диска, обладающего более плотным ядром, но не выказывающая ни малейших признаков хвоста. Только лишь приближение к Солнцу вызывает у кометы образование хвоста, нередко представляющего собой явное истечение вещества из ядра, а иногда поднимающегося веером из головы и затем как бы стекающего оттуда назад, а потому всегда направленного в сторону, обратную Солнцу. Наблюдаются иногда кометы с несколькими головами и многими хвостами. Так, первая из комет, открытых в двадцатом столетии (1901, I), обладала тройным хвостом. Очевидно, что образование веерообразных выделений хвостов у комет обусловлено электрическим действием Солнца, вследствие чего она, с удалением от этого светила, вскоре принимает прежнюю свою форму округлённых туманностей. Образование хвоста может повлечь за собой совершенное исчезновение ядра кометы и такое значительное рассеяние её вещества, при котором получаются хвосты длиною в 25-30 миллионов миль. При этом настолько затрудняется новое уплотнение вещества, рассеянного на таком громадном протяжении, что злополучное светило распадается иной раз на несколько меньших комет или же превращается в метеорные потоки. Отсюда следует, что для комет возможно постепенное разрушение и даже полное исчезновение.

     Наиболее важные и обстоятельные данные о природе комет доставляет в последнее время не телескоп а спектроскоп. Исследование комет с помощью этого прибора началось, впрочем, недавно и представляется далеко еще не законченным. Первое спектральное исследование кометы было произведено в 1864 году во Флоренции астрономом Донати. Спектр этой кометы оказался состоящим из трёх светлых полос, что свидетельствовало о присутствии светящихся газов. У кометы Темпеля (1866 год), исследованной Гёггинсом и Секки, обнаружилось сверх тог также и присутствие слабого непрерывного спектра. Последующие наблюдения над кометами до 1882 года давали в сущности лишь характерный спектр, состоящий из трёх светлых полос и свойственный углеводородам (ацетилену, светильному газу и т. п.).  При этом выяснялось еще присутствие азота и, по видимому, также кислорода. Астрономы готовы были утверждать, что в состав комет не входят никакие другие химические элементы, кроме указанных, но комета Уэльса доказала чрезмерную поспешность такого заключения. Она появилась в мае 1882 года и, достигнув наибольшей близости к Солнцу, утратила свой трёхполосный спектр, вместо которого,  к величайшему изумлению наблюдателей, появилась совершенно явственная характерная линия натрия. У сентябрьской кометы того же года,  была обнаружена, при таких же условиях, кроме характерных линий железа, также линия натрия. По этому приходится  заключить, что кометы могут иметь довольно разнообразный химический состав. Вместе с тем замечательные изменения яркости света, наблюдавшиеся у некоторых комет (особенно у кометы Гольмеса 1892 год), делают крайне сомнительной возможность подвести эти загадочные светила под какой-нибудь общий шаблон. Родство падающих звёзд с кометами подтверждается химическим составом метеоритов и, между прочим, присутствием желтой линии натрия в спектрах падающих звёзд. Заметим кстати, что химический анализ аэролита, упавшего в Лансэ 23 июля 1872 года, фактически доказал присутствие в этом аэролите некоторого количества хлористого натрия, то есть поваренной соли.

     Внезапное появление в спектре комет светлых линий натрия, а иногда и железа, при одновременном исчезновении характерного для кометных газов трёхполосного спектра, объясняется опытом, который был недавно произведён Гассельбергом. Пропуская электрический ток сквозь стеклянную трубку, содержащую натрий, облитый нефтью, получают сперва трёхполосный спектр улетучивающихся углеводородов. При постепенном нагревании стеклянной трубки, спектр этот, под конец, совершенно исчезает и вместо него внезапно появляется желтая двойная линия натрия, которая по охлаждении трубки, опять сменяется спектром углеводородов. Оказывается что в кометах, кроме углеводородов и окиси углерода, содержатся также натрий и железо. Эти элементы могут быть открыты спектральным анализом лишь тогда, когда они под влиянием близости Солнца превращаются в пары, что вероятно обуславливается действием электрических токов. Вообще не подлежит теперь никакому сомнению, что в кометах, кроме тепловых явлений, происходят мощные электрические процессы, замечающиеся особенно явственно при образовании хвостов. А это, между прочим, послужило в последнее время к разделению кометных хвостов на три типа (Бредихин).

     В связи с этим уместно будет упомянуть о недавних исследованиях берлинского профессора Гольдштэйна, которому удалось воспроизвести при помощи катодных лучей многие явления, наблюдающиеся у комет. Давно уже подозревавшаяся электрическая деятельность Солнца, выясняется теперь не столько путём непосредственного наблюдения, сколько благодаря изучению катодных лучей, которыми, по видимому, обуславливаются многие световые явления в кометах. Но каким именно способом возбуждаются там катодные лучи, остаётся пока неизвестным.

     Обращаясь к теоретическим воззрениям на происхождение комет, приведём мнение Скиапарелли: «Вероятнее всего предположить, что кометы явились в нашу солнечную систему, из межзвёздного пространства, как свидетельствуют об этом гиперболические орбиты некоторых из них. Вместе с тем, однако, малое различие этих орбит от параболической формы доказывает, что среди бесчисленного множества светил, населяющих мировое пространство, кометы составляют особый разряд, отличающийся движением по орбитам такой формы, которая для всех других тел представляется наименее вероятной… Почти параболическая орбита возможна лишь для мирового тела, у которого направление и скорость движения почти в точности совпадают со скоростью и направлением движения Солнца. Отсюда приходится заключить, что кометы составляют особую систему мировых тел, сопутствующих Солнцу в собственном его движении по мировому пространству». По этой гипотезе кометам и Солнцу приписывается общее происхождение из одной и той же колоссальной туманности, подобно тому как приписывается общее происхождение независимым друг от друга звёздам в созвездии Большой Медведицы, перемещающимся в пространстве с одинаковой скоростью и в одном и том же направлении. Хотя между ними и не существует такой тесной физической связи, какая наблюдается у двойных звёзд, но, при этом, они имеют характер звёздных потоков (по меткому выражению Локьера), относительно которых приходится заключить, что мировые тела, входящие в состав одного и того же потока, образовались из центров сгущения, принадлежавших к одной и той же космической первичной туманности.

     Фальб, в свою очередь, объясняет сходство кометных орбит с параболами, отсутствием у комет, с которыми встречается на своём пути солнечная система, сколь-нибудь быстрого собственного движения. Математический анализ доказывает, что в виду слабости притяжения, обнаруживаемого Солнцем на границах его системы, орбита вступающего в него мирового тела, которое само находилось перед тем в покое, будет непременно параболической. Фальб полагает, что кометы представляют собой осколки мировых тел, разбившихся от столкновения друг с другом, и говорит: «Представим себе, что наша Земля столкнулась в пространстве с какой-нибудь другой планетой, двигавшейся с обычной космической скоростью. Понятно, что обе планеты при этом разобьются вдребезги. Жидкие части, как например вода, нефть и прочие, соберутся после катастрофы в более и менее крупные капли. Обломки обеих планет станут двигаться по очень удлинённой орбите, причем, это движение сравнительно мало будет уклоняться от прямолинейного падения на Солнце. С приближением к Солнцу каждая жидкая капля начнёт испаряться, а в следствии электрического отталкивания пары эти образуют хвосты, направленные в сторону противоположную Солнцу. Таким образом возникает столько комет, сколько образовалось больших капель после катастрофы. Мелкие капли составят так называемые потоки падающих звёзд, а твёрдые составные части превратятся в метеорные камни, причём все эти осколки столкнувшихся мировых тел будут двигаться совместно по одному и тому же пути».

     Планеты, столкновение которых друг с другом могло бы доставить материал для комет, потоков падающих звёзд и метеоритов, Фальб думает найти в системах двойных звёзд. По его мнению, они были сперва обыкновенными самостоятельными Солнцами и вступили в физическую тесную связь только от того, что слишком близко подошли друг к другу. Известно, что наше Солнце движется со значительной скоростью по направлению к созвездию Геркулеса. Возможно, что оно, с течением времени встретится на своём пути с каким-нибудь другим Солнцем и вынуждено будет составить с ним новую двойную звезду. «Что же произойдёт тогда – спрашивает Фальб – со злополучными его планетами, особенно же с наиболее отдалёнными, а именно с Нептуном, Ураном и Сатурном? В виду страшного беспорядка, обусловленного действием на них двух одинаково могучих центров притяжения, эти планеты собьются роковым образом с пути и начнут сталкиваться друг с другом, образуя из своих обломков кометы и потоки разных метеоритов».

     Было бы интересно выяснить, при помощи математического анализа, результаты вторжения постороннего Солнца в какую-либо планетную систему. Помимо вышеприведённых соображений Фальба, одна уже скорость собственных движений у многих, так называемых, неподвижных звёзд, невольно наводит на мысль о возможности для двух Солнц пересечь друг другу путь, при условиях крайне опасных для дальнейшего существования их самих, не говоря уже об их планетах. Известно, что звезда Грумбриджа (№1830) мчится в сторону от нас со скоростью 230 миль в секунду. Арктур, в созвездии Волопаса, обладает ещё большей скоростью, доходящей до 370 миль в секунду. Понятно, что при таких скоростях может произойти серьёзная катастрофа при столкновении наделённых ими звёзд с какой-нибудь посторонней солнечной системой, встретившейся им на пути. Известно также, что громадное Солнце Вега в созвездии Лиры, несётся как раз по направлению к нашему Солнцу с такой скоростью, что оба эти светила должны будут встретиться приблизительно через 60 000 лет, если в условиях относительного их движения не произойдёт за это время существенных перемен. Подобным столкновением угрожает нашей солнечной системе и звезда ζ в созвездии Геркулеса. Ещё опаснее представляется µ Кассиопеи, мчащаяся, по исследованиям Кемпбеля (1901 год), прямо на нас со скоростью 97,5 км в секунду. Астроном Эберт, занимаясь исследованием вопроса: «в какой степени может повлиять звезда, движущаяся с большой скоростью, на прочность встретившейся ей планетной системы?», нашел, что в случае вторжения чужого Солнца в такую систему, планеты её очутятся по отношению к этому Солнцу приблизительно в таком же положении, в котором оказываются теперь кометы по отношению к этим планетам, когда попадут из вне в их систему. Известно, что Юпитер может произвести в кометных орбитах такие возмущения, при которых характер орбит значительно изменится. Параболические и гиперболические орбиты становятся иной раз эллиптическими, и наоборот, эллиптические орбиты превращаются в параболические или гиперболические (подобные изменения были произведены Юпитером последовательно в 1767 и 1779 годах в орбите известной кометы Лекселля). Точно так же и постороннее Солнце, в достаточной степени приблизившееся к нашей планетной системе, могло бы вырвать из неё какую-нибудь планету, отослать её по гиперболе в межзвёздное пространство, или же изменить кругообразную планетную орбиту в эллиптическую с чрезвычайно большим эксцентриситетом, или удлинить на несколько дней или недель период её обращения вокруг родного Солнца. Возможность настоящего столкновения, то есть центрального удара, представляется для небесных светил очень маловероятной. Вообще, беспорядок, учиненный вторжением постороннего Солнца в планетную систему, должен оказаться тем меньше, чем быстрее оно промчится сквозь неё. Впрочем, существенные изменения в планетной системе могут быть произведены уже в том случае, когда постороннее Солнце пройдёт мимо какой-либо из планет, на расстоянии, например, в 30 радиусов земной орбиты, равном расстоянию Нептуна от нашего Солнца. Само собой разумеется, что если бы Земле пришлось унестись по гиперболе в мировое пространство и навеки проститься с Солнцем, то это было бы смертным приговором для всех живущих на ней организмов. Тут не могла бы даже приютиться надежда, по прошествии многих тысячелетий, в семье какого-либо другого Солнца. Подобным же образом превращение земной орбиты в удлинённый эллипс с чрезвычайно большим эксцентриситетом  привело бы к самым прискорбным последствиям, по крайней мере для высших форм земной органической жизни, тогда как изменение продолжительности года на неделю или две можно было бы, вероятно, перенести без всякого ущерба. Приближение такой катастрофы как вторжение постороннего Солнца в нашу планетную систему, по мнению Мейера было бы предусмотрено нынешними астрономами за несколько тысяч лет, даже в том случае если бы это Солнце принадлежало к числу угасших. Действительно, вековые возмущения планетных орбит должны были бы претендовать тогда на большие изменения под действием хотя ещё и далёкого, но всё же приближающегося к ним небесного тела. К сожалению, вопрос о таких изменениях до сих пор не был подвергнут математическому исследованию.

     Необходимо заметить, что двойные звёзды могли образоваться в следствии уплотнения двойных туманностей, вроде той, которая наблюдается между Большой Медведицей и Волосами Вереники. В списке туманностей, составленном Гершелем младшим, приведено 229 двойных, 49 тройных и 30 четвертных туманностей, у которых, в большинстве случаев, смежные туманности соединены тоненькими полосками, совершенно устраняющими предположение, будто близость их только кажущаяся и обусловлена перспективой. При таких обстоятельствах гипотеза Фальба, объясняющая происхождение комет катастрофами, сопровождающая образование двойных звёзд, представляется не особо правдоподобной.

ЗАДАЧА И ПОНЯТИЕ НАУКИ О РЕЛИГИИ

   Религиозно-научные исследования характеризуются крайним разнообразием точек зрения. Столь же разнообразны и те выводы, к каким они приводят. Но, не смотря на то, здесь, все же, достигло некоторое принципиальное согласие. Все согласны стем, что, наряду с соответствующим психологическим и теоретико-познавательным анализом, в исследованиях о религии должно быть уделено возможно больше места широкому историческому освещению данного материала. Другими словами, здесь, как и всюду, опыт и мышление, эмпирия и спекуляция не должны вступать в конфликт друг с другом, - они должны, наоборот, восполнять, оплодотворять друг друга. Что же касается разногласий, то сними приходится считаться лишь при практическом осуществлении программы, тогда, когда нужно бывает выдвинуть вперед то одну, то другую сторону проблемы. Поэтому, нет ничего удивительного, если эта наука, которая сама собой легко распадается на историческую и философскую части, возникла лишь в самое последнее время. Ибо лишь теперь, в наши дни, с самых различных сторон, притекает к нам тот материал, который необходим для исследования. И больше всего, быть-может, мы обязаны в этом отношении составляющим эпоху успехам сравнительного языковедения. И, действительно, наибольшая часть соответствующих проблем возникла именно на этой почве.
   Но, и зависимо от этого, наше познание религиозной жизни человечества значительно расширилось и из других еще источников путем раскопок повсюду были добыты очень ценные надписи. Они знакомят нас с верованиями давно сошедших с исторической сцены народов, самое имя которых до этого едва было известно. Сюда присоединяются, наконец, не менее ценные труды по современному фольклору, по этнографии, труды миссионеров. Последние изучали и наблюдали еще и поныне живущие племена, стоящие на низшей ступени цивилизации. Это позволяет нам сделать очень важные выводы по отношению к высшим стадиям развития. Правда, в этих случаях, нередко позабывают о необходимой осторожности в выводах. Вся трудность тут состоит в том, что, большинстве случаев, а то и сплошь, мы имеем здесь дело не с историческим процессом (благодаря одному уже прискорбному недостатку соответствующих документов), а с обычаями, правилами, нравами, воззрениями и институтами; а все это точно также поддается лишь психологическому, а не хронологическому объяснению.
   Поэтому особенно ценны для нас те документы, которые позволяют нам установить известную историческую связь, известную историческую преемственность. Тут мы чувствуем под собой более твердую почву. Поэтому, когда Макс Мюллер на интернациональном конгрессе ориенталистов в Лондоне в 1874 году положил начало изданию << Священных Книг Востока >>, под руководством сведущих людей (понятно, в переводах), то это поистине было днем рождения науки о религии. Это собрание << Sacred Books of the East >> (с 1879 по 1898 г.), заметим, между прочим, обнимает собой теперь 49 томов. Сверх того, появился и практический интерес к этим вопросам: ибо во многих странах (а в особенности в Голандии) при университетах были созданы особые кафедры для науки о религии, возникли специальные журналы (так, в Париже под редакцией Ж. Ревилля возникло << Revue de Ihistoire des religions >>; в Германии проф. Ахелис, вместе с другими специалистами, издает << Arhiv fur Religionswissenschaft >>, с 1898 г.). Что же касается специальной задачи сравнительной науки о религии, то задача эта заключается в следующем: проверив тщательно, с должной критикой, весь имеющийся материал, мы должны затем изучить те общие черты и направления в различных религиях, которые, благодаря своему типическому своеобразию, встречаются повсюду на определенных ступенях развития. А это, в свою очередь, предполагает связное психологическое и теоретико-познавательное изучение соответствующих религиозных воззрений. А отсюда, затем, уже сами собой вытекают важные параллели. Только путем такого органического исследования можно установить действительные (а не мнимые) законы религиозного развития, нисколько не противоречащие фактам.
   Что же касается теологии, и в особенности христианской теологии, то, в виду такой всеобъемлющей задачи, ей принадлежит здесь более скромное место. Ведь она имеет дело исключительно с какой-либо отдельной религией и с ее историческим развитием, - мы не говорим уже о том, что очень часто здесь преобладают догматические и этические мотивы.

ЗЕМНАЯ КОРА

Оторвалась ли Земля от Солнца или же образовалась из накоплений пылевых частиц, так или иначе, когда-то она должна была быть очень горячей. Согласно теории конденсации, облачные отдельности были очень холодными, когда из них начали образовываться планеты. Но сжатие, химические изменения и процесс радиоактивного распада подняли температуру этих ранних планет до 2200—3300° F. При постоянных столкновениях пылевых частиц и падении, или спиралеобразном движении, тяжелых частиц к центру, или ядру, планеты высвобождалась тепловая энергия, да и радиоактивность была в то время в пятнадцать раз сильнее, чем сейчас, и радиоактивные элементы, распадаясь, добавляли свое тепло. Надо полагать, что этого тепла было достаточно, чтобы расплавить породы, слагавшие планетарные глыбы; отсюда можно предположить, что Земля расплавилась в очень раннее время.

Отделившись от Солнца или вобрав в себя все доступные ей частицы и перестав расти, Земля начала терять тепло, отдавая его в пространство как большой радиатор. Поверхность ее остыла, и на ней образовалась кора, подобно тому как в котле, где плавится металл, накапливается шлак. Образное описание того, как это произошло, мы находим в теории голландского геофизика Венинга Мейнеца.

Два больших вертикальных потока поддерживали в молодой Земле непрерывную циркуляцию расплавленного материала сверху донизу. В процессе этой циркуляции более тяжелые вещества - никель и железо — концентрировались в центре, или ядре, а более легкий, образующий кору материал, вроде силикатов, выносился на поверхность. Этот «шлак» накапливался в том месте, где оба потока встречались и опускались к центру. Охлаждение ниже некоторой критической температуры и образование плотного ядра из никеля и железа на время остановили вертикальные потоки, и из затвердевшего шлака возникло то, что Венинг Мейнец назвал материком «Ур»; этот материк занял около трети земной поверхности.*

Часть нашей планеты, заключенная между корой и ядром, так называемая «мантия», стала полутвердой, или пластичной. Через некоторое время в этом слое, толщиной 1800 миль, возникла новая вертикальная циркуляция, но так как пространство здесь было более ограниченное, то она распалась на отдельные вращающиеся системы. Под напором выносимого наверх материала материк «Ур» раскололся, и его осколки отнесло в области, где встречались восходящие потоки двух смежных завихрений. Эти участки и обломки коры над ними превратились в самостоятельные материки.

Пространства между материками были заполнены полутвердым материалом. Новое охлаждение снова остановило движение потоков, и верхний слой материала, затвердев, образовал ложа океанов. Ложа океанов имеют толщину не более 3—5 миль, тогда как толщина материков достигает в среднем 20—30 миль. Материки содержат больше материала, но весят меньше. И те, и другие «парят» на пластичной мантии, причем материки, как более легкие, располагаются выше ложа океанов. Как и у дрейфующих айсбергов, главная масса материков скрыта глубоко под водой. Так как ложа океанов сложены из гораздо более тяжелых пород, то они располагаются на более низком уровне, примерно на 13 000 футов ниже среднего уровня материков, и образуют дно бассейнов, вмещающих океан, а края материков образуют стены этих бассейнов.

ЗЕМНАЯ КОРА

РОЖДЕНИЕ ОКЕАНА

Наука — это вечное искание знаний: и новых знаний, и непреложных доказательств уже «признанных» знаний. Сейчас поиски устремлены во все стороны. Ученые стремятся познать неизмеримо малые частицы, из которых слагается атом, изучают материю, существование которой ограничено миллионными долями секунды. Они пытаются познать Вселенную с ее бесчисленными галактиками, всматриваются, вслушиваются в космос и оперируют геологическими масштабами, где миллион лет — не более чем одно деление для стрелки, отсчитывающей геологические секунды.

Общая черта всех ученых — это неутомимая, ненасытная любознательность. Те из них, кто уходит в море, уносят ее с собой. Их восхищает вид и шум вольных синих вод, усеянных алмазами солнечных бликов, но они хотят знать, как устроены волны, как далеко они катятся и с какой скоростью. Им приятно, когда их качает и бросает вздымающаяся грудь океана, но им интересно узнать, какова его глубина и что в ней скрыто. Увлекательно выманить разноцветную рыбку из ее убежища в рифах или поднять с глубины в 7 миль редкостное, невиданное существо, но в тысячу раз увлекательнее знать, почему рыбы окрашены в яркие цвета и как они могут существовать, если на каждый квадратный дюйм их тела давят тонны воды. Красота и свежесть природы не блекнут от изучения и познавания ее. Напротив, наше удивление, наше восхищение неизмеримо возрастают с пониманием ее задач и целей.

Море объединяет людей самых разных жизненных положений, и эти люди обычно живут дружно и дружно ведут свои корабли из порта в порт. Океанографы во многом похожи на моряков. О них даже было сказано, что они «те же моряки, только говорят по-ученому». Они причастны к разным отраслям знания: физике, химии, биологии, геологии — и совместно трудятся над раскрытием тайн моря. Океанография, таким образом, не просто наука; скорее ее можно назвать комплексом наук, назначение, которых — изучать и разрешать проблемы моря, будь то химические, физические, биологические, геологические или метеорологические проблемы.

Моряки ведут свои корабли из порта в порт. Океанографы ведут свои корабли, свои инструменты и методы по морю с одного места в другое. Но всю технику нельзя захватить с собой, и океанографы вычерпывают из моря немного сырого вещества, захватывают кусочек дна, привозят на берег и изучают в лабораториях. Так, проба за пробой, миля за милей, факт за фактом, океанографы ведут корабль знания по безбрежным, неизведанным просторам океана.

Но ведь было время, когда никаких океанов не существовало, не существовало даже вместилищ, куда могла бы влиться вода. Нынешние вместилища — это глубокие бассейны в земной коре, но и они тоже были не всегда. Как образовалась земная кора с ее глубокими впадинами и как эти впадины заполнились водой?

РОЖДЕНИЕ ОКЕАНА

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЗЕМЛИ

Живший две тысячи лет назад римский философ Сенека считал, что Земля вышла из моря. В его представлении Земля вначале была полностью покрыта водой, и в этой воде были растворены все элементы. Вода была горячая и яростно бурлила. Со временем планета остыла, воды улеглись, растворенные частицы осели и образовались материки.

Через тысячу лет, в средние века, историю происхождения Земли пересмотрел Данте. Он согласился с Сенекой в том, что Земля вышла из воды, но полагал, что она поднялась из нее под влиянием звезд, «притяжением, подобно тому, как магнит притягивает железо».

Пятьсот лет спустя Жорж-Луи Бюфон высказал предположение, что Земля произошла от Солнца: некая сomete fatale (роковая планета) — огромная, с длинным огненным хвостом комета, — проносясь через межзвездное пространство, врезалась прямо в Солнце. Столкновение вызвало взрыв, выбросивший в пространство шарообразные клубы раскаленных газов. Одни шары упали обратно на Солнце, другие исчезли, но девять больших шаров вышли на постоянные орбиты вокруг Солнца, Эти расплавленные сферы вскоре начали изучать тепло и, постепенно остывая, превратились в планеты, такие, какими мы их знаем сейчас.

В 1900 году два американских ученых, Томас Чемберлен и Форест Мултон, высказали предположение, что столкновения могло и не быть. Комету они заманили звездой, так как к этому времени уже было известно, что кометы представляют собой лишь струй пыли и газа. Чемберлен и Мултон полагали, что сила притяжения звезды, проходившей близко от Солнца, могла возбудить приливную волну высотой в сотни, тысячи или даже миллионы миль. Если предположить, что звезда была в десять раз больше Солнца, то она должна была подойти к нему на расстояние в 20 миллионов миль (что в пятьдесят раз больше расстояния от Луны до Земли) для того, чтобы вызвать такой гигантский прилив. По мнению этих ученых, приливная волна под действием силы притяжения поднималась все выше и выше, пока не стала походить на разбивающуюся морскую волну. Тогда вторгшаяся звезда сорвала ее вершину, подобно тому как ветер срывает и уносит пенистые гребни волн. Огромные «горячие капли» оказались втянутыми в звезду, приливная же волна упала обратно на Солнце. Но девять «горячих капель» получили от этих двух небесных тел импульс вращения и начали обращаться вокруг Солнца.

В 1960 году возник новый вариант теории мироздания. Английский ученый Вульф-сон считает что все планеты одновременно, на протяжении двенадцати часов, были оторваны от Солнца звездной подошедшей к нему на расстояние 4 миллионов миль (примерно а семнадцать раз большее, чем расстояние от Земли до Луны). Эта заезда, мчавшаяся со скоростью 60 миль в секунду, возбудила ряд приливных волн, гребни которых были сорваны и унесены в пространство силой всемирного притяжения. Плутон, Уран, Сатурн и Юпитер отрывались по мере приближения звезды к Солнцу, астероиды отделились, когда звезда подошла совсем близко, а Марс, Землю, Венеру и Меркурий звезда отрывала, когда проходила мимо.

Все это не более чем теории. Что происходило на самом деле, никому неизвестно, потому что никто при этом не присутствовал. Теория — это правая рука науки. Она преподносит нам тщательно продуманную картину того, что, по мнению ученых, имело место в действительности. Левая рука науки — это наблюдение. С его помощью ученые ставят опыты, собирают данные, подтверждающие или опровергающие теорию.

Астрономы начади искать в небе опровержения или подтверждения теории столкновения. Они узнали, что самая большая из планет, Юпитер, обращается вокруг Солнца в течение двенадцати лет, а вокруг своей оси — за десять часов (таким образом, на Юпитере год длится двенадцать земных лет, а сутки — десять земных часов). Это означает, что Юпитер обладает значительным запасом вращательной энергии. Установлено, что и другие планеты имеют достаточный запас энергии. фактически на долю планет приходится 97% всей вращательной энергии солнечней системы, на самое же Солнце, имеющее период вращения 27 дней, остается всего лишь 3%. Но если планеты действительно были отторгнуты от Солнца разрушительным действием другой звезды, то Солнце должно было бы обладать гораздо большим запасом энергии и вращаться со скоростью семи оборотов в час, а планеты в таком случае были бы просто брызгами, сорванными с гребня приливной волны, сама же волна и с нею большая часть энергии вернулась бы на Солнце.

Если принять теорию столкновения, то Вселенная представляется хаосом, в котором звезды то и дело налетают друг на друга и раскалываются на части. Но если в космосе действительно царит такое оживленное движение, то планеты, видимо, рискуют погибнуть таким же образом, каким возникли. Впрочем, астрономы уверяют, что особенно бояться нечего. Звезды сталкиваются друг с другом чрезвычайно редко, столь редко, что именно малая вероятность их столкновения и служит главным аргументом против этой теории. Звезды настолько рассеяны в космическом пространстве, что опасность их столкновения или хотя бы просто сближения едва ли возникает даже раз в несколько миллионов лет.

Когда у ученых накапливается слишком много возражений против той или иной теории, они, естественно, начинают искать другую, лучше согласующуюся с фактами. Такая теория была выдвинута в 1796 году французским математиком Пьером Лапласом и немецким философом Эммануилом Кантом. Оба они считали, что планеты образовались одновременно с Солнцем, из того же материала, без вмешательства какого-либо небесного тела.

Лаплас ведет начало мироздания от вращающейся звезды, которую страшный взрыв расколол на части и разметал во все стороны на миллиарды миль. Вращательное движение звезды сообщилось большой туманности, состоящей из частиц газов и пыли, и вся масса начала медленно вращаться. Постепенно клубящаяся масса стала отдавать тепло в пространство, охлаждаться и сжиматься. Точно так же, как акробат или конькобежец в пируэте прижимает руки к телу, чтобы увеличить скорость вращения, так и туманность, сжимаясь, ускоряла свое движение. При этом она сплющилась, приняла форму блюдца и наконец достигла такой скорости, что от ее наружного края оторвался слой вещества, образовавший газовое кольцо. С потерей энергии вращение туманности несколько замедлилось, но так как она продолжала сжиматься, то бег ее снова ускорился и от нее снова оторвалось кольцо. В конце концов туманность уменьшилась до теперешнего объема Солнца. Лаплас полагал, что пылевые частицы этих колец, притягиваясь друг к другу силой тяжести, образовали твердые тела — планеты.

Эта описательная теория была вначале принята большинством ученых, несмотря даже на то, что Лаплас не дал ей полного математического обоснования. Шестьдесят лет спустя английский физик Джемс Кларк Максвелл подверг эту теорию математическому анализу и пришел к выводу, что сила притяжения этих колец была недостаточна для того, чтобы собрать воедино широко рассеянные частицы. Вместо того чтобы превратиться в планеты, они должны были навеки остаться в этом состоянии, как диски Сатурна, состоящие из бесчисленных частиц газа и пыли. Эти частицы вращаются вокруг Сатурна, но они слишком рассеяны, чтобы слиться в спутник.

В наши дни ученые отказались от представлений о катастрофических столкновениях и разрушительных взрывах. Они склоняются к теориям, рассматривающим события как упорядоченное становление, которое длилось очень долго и для определения которого лучше всего подходит понятие «эволюция». Мы знаем, что межзвездное пространство не пусто, но содержит разреженные облака, состоящие из очень рассеянных частиц пыли и газов. Эти туманности содержат примерно те же вещества и в тех же пропорциях, что и Солнце, и другие звезды, то есть на 99% состоят из водорода и гелия; 1 % приходится на более тяжелые элементы. Планеты состоят преимущественно из тяжелых элементов, а Земля — из кислорода, кремния и железа.

Опираясь на новые данные, немецкий физик Карл фон Вейцзекер и американский астроном, голландец Джеральд Купье, отклоняют возражения, выдвигаемые против теории Канта — Лапласа. Они предполагают, что Солнце первоначально сгустилось из холодного облака межзвездного вещества, или туманности. Основная часть этого облака превратилась в Солнце, гораздо большее, чем теперешнее, и в то время еще холодное и темное, а часть туманности, около 6%, осталась за его пределами и протянулась на 3,5 миллиона миль (расстояние между Солнцем и Плутоном). До сих пор неизвестно, как эта система начала вращаться, но, раз начавшись, вращение поддерживалось продолжающимся сжатием.

Туманность приняла форму диска и вращалась, как крутящееся блюдце. Так как не все части туманности обладали одинаковой силой тяжести, то она разбилась на шарообразные образования, или отдельности, частицы которых находились в возмущенном движении. Отдельности уменьшались ближе к центру туманности, то есть к Солнцу, и увеличивались по мере приближения к наружному ее краю. Они образовали вращающиеся кольца, располагавшиеся в виде пяти концентрических ожерелий, каждое из которых состояло из пяти «бус». Солнце же, в центре быстро вращающихся ожерелий, оставалось холодным.

Наружная часть каждого ожерелья, или кольца, находилась примерно на таком же расстоянии от центра Солнца, на каком сейчас находятся планеты. Каждое из них обращалось с разной скоростью, но больших столкновений между кольцами, или отдельностями, не происходило. Только там, где внутренний край одного кольца сближался с наружным краем соседнего, ячейки соприкасались, как шестерни, и пылевые частицы на их краях сталкивались.

При столкновении двух одинаковых частиц обе они разбивались и превращались в пыль. Но если маленькая частица сталкивалась со значительно большей, то она внедрялась в нее, увеличивая ее объем. Частицы, увеличившиеся таким путем, начинали притягивать меньшие; в результате все маленькие частицы исчезли и появились огромные глыбы материи. Примерно за сто миллионов лет все тяжелые элементы, присутствовавшие в виде мелкой пыли, скопились в местах сближения колец и образовали глыбы величины планет. Видимо, именно этим взаимным положением колец объясняется тот факт, что каждая планета находится примерно в два раза дальше от Солнца, чем следующая за ней по направлению к Солнцу. Иначе говоря, Земля в два раза дальше от Солнца, чем Венера, Марс в два раза дальше, чем Земля, и т. д.

Между тем Солнце сжалось до своей теперешней величины и стало ярким и светящимся. Достигнув этой стадии, оно начало изливать потоки радиации. (То что эта радиация оказывает давление, показали изменения а орбите спутника «Эхо-1, очевидно, вызванные им ) Этим же объясняется и образование хвостов у комет: это тонкие оболочки газа и пыли, сорванные с тела кометы и развеянные по небу.

Согласно теории Вейцзекера — Купье, планеты вначале были очень похожи на гигантские кометы. Земля,
например, была в 1800 раз больше а диаметре, чем сейчас, потому что она была окружена густой оболочкой водорода и гелия, не участвовавших в построении планеты. Силой солнечной радиации эти газы были вытянуты в колоссальные хвосты и в конце концов совершенно сметены с ближайших планет, от Меркурия до Марса. Наружные планеты, от Юпитера до Нептуна, расположены дальше, и возможно, что те затемняющие туманности, которые их сейчас окружают, состоят из газообразного вещества, оставшегося после рождения солнечной системы.

Эта теория гораздо более полно объясняет нашу солнечную систему, чем все предшествующие, но и ее не все ученые принимают целиком.

Остается еще много сомнений и вопросов, не получивших ответа, но ведь, в сущности, именно это и служит стимулом к новым исследованиям. В этой теории важно одно: исходя из того, что все звезды образовались таким же образом, как и Солнце, она дает возможность предположить, что у многих из них имеются собственные планетные системы. Они слишком малы и темны, чтобы их можно было увидеть в наши телескопы, но астрономы считают, что в одной только галактике Млечного Пути может быть до ста тысяч таких планет, как Земля. А так как поле зрения наших телескопов охватывает около десяти миллионов галактик, то возможно, что во Вселенной вращается десять триллионов «Земель». Но если наша планета, а может быть, и условия на ней не единственные в своем роде, то, значит, и жизнь, такая, какой мы ее знаем, может существовать и во многих других местах Вселенной!

• Автор совсем не упоминает новейшую концепцию возникновения планет, в том числе и нашей Земли, так называемым «холодным» способом, путем накопления космических тел. Создателем этой теории был советский академик О Ю. Шмидт. Сейчас эта теория получает все большее и большее признание. Согласно этой теории, процессы атомного распада радиоактивных элементов должны были обусловить вторичный разогрев Земли и переход ее в расплавленное состояние. При этом, по теории зонной плавки академика А. П. Виноградова, должна была происходить перестройка минералогической структуры Земли до современного ее состояния. В соответствии с изложенной теорией длительность существования Земли как планеты растягивается на многие миллиарды лет.

Планета Земля

Описание поверхности Марса.

1. Планета Марс, находясь в наименьшем раcстоянии от земли, представляется нам, во время противостояния с Солнцем, в виде диска, видимый диаметр которого составляет 30 секунд и, следовательно, в 63 раза меньше видимого диаметра Луны (видимый диаметр Луны = 31 '24"). Таким образом, только при помощи больших рефракторов с сильным увеличением можно легко изучать различные подробности на поверхности этой планеты, а именно: моря, континенты, морские заливы, мысы, острова и каналы.
Впрочем, опыт показывает, что для получения точного представления о виде поверхности планет несравненно большее значение имеют не рефракторы гигантских размеров, но зоркий, опытный глаз наблюдателя и прозрачность воздуха во время наблюдений. Расширению наших знаний о географическом характере поверхности Марса до сих пор сильно мешали: с одной стороны - земные испарения и облака, с другой стороны — облачность атмосферы Марса. Когда в атмосфере этого последнего носятся облака и туманы, его поверхность бывает скрыта от нас, и только через разрывы в этих облаках мы можем наблюдать лишь небольшие части его материков и морей. Поэтому для астронома «прекрасная погода на Марсе» настолько же важна, как и благоприятные местные атмосферные условия на Земле. Однако, изучение географического характера поверхности Марса представляет для наших астрономов гораздо меньше затруднений, нежели, наоборот, представило бы изучение Земли с Марса. Это объясняется тем, что наша Земля окружена атмосферой, несравненно более богатой облаками, нежели атмосфера Марса, не говоря уже о том роковом обстоятельстве, что во время наибольшие приближения обоих планет друг к другу Земля бывает обращена к Марсу своею неосвещенною стороною.

2. Оставляя в стороне неудовлетворительные старые работы по ареографии ), заметим, что более точные данные астрономы стали получать лишь в ХIХ столетии, причем особенного внимания заслуживают исследования Беера и Мэдлера (1830). Во время противостояния в 1858г. патер Секки в Риме сделал множество снимков с Марса и выяснил многие частности, так что и его, по справедливости, надо причислить к числу выдающихся исследователей этой планеты. Но самые значительные и ценные открытия были сделаны во время противостояния Марса в 1877 г. Тогда между прочим, английский астроном Грин, Занимаясь исследованиями на острове Мадейре, с ее прозрачным, чистым воздухом, доставил весьма ценные материалы по ареографии. Безупречно-точной картой Марса в настоящее время мы еще не обладаем. Составление такой карты требует кроме непрерывных наблюдений также самого тщательного и вместе с тем кропотливого сравнения возможно большего числа снимков и рисунков этой планеты. Временные скопления облаков, которые скрывают от наших глаз целые пояса поверхности Марса, а периодически наступающиеся наводнения делают составление точной карты Марса весьма утомительной и продолжительной работой. Впрочем, в основных чертах географическое распределение материков и морей, а также положение мысов, проливов и островов на Марсе, в настоящее время уже установлено с достаточной достоверностью. Сличив 2600 рисунков и снимков планеты Марса, из которых древнейший относится к эпохе Людовика ХIII (1636 г.), Фламмарион, в 1876 г., дал поразительно точную карту поверхности этой планеты. Но наибольшие услуги делу ознакомления астрономов с мельчайшими подробностями и особенностями Марса оказал знаменитый директор миланской обсерватории Скиапарелли. Он открыл своеобразную систему каналов, покрывающих, в виде сети, всю поверхность Марса, и поразительное открытие произвело сильное впечатление на умы. В новейшее время ареография обогатилась ценными вкладами со стороны таких талантливых исследователей, как Трувело, Буртон, Беддикер и, в особенности, Лео Бреннер.

3. Что же мы видим на поверхности Марса? Четыре громадных континента и два океана и вместе с тем целую серию небольших материков, полуостровов, островов, перешейков, морских заливов, проливов, одно средиземное море и весьма много водных путей или каналов. К сожалению, еще до сих пор астрономы не пришли к соглашению относительно номенклатуры морей, материков и их частей. Всего целесообразнее было бы остановиться на обозначениях, введенных каким-нибудь выдающимся астрономом, напр., Проктором, Грином, Фламмарионом и Скиапарелли на их картах Марса. Впрочем, в последнее время заметно стала брать перевес терминология Скиапарелли, избравшего греческие и латинские названия и теперь, излучая поверхность Марса, уже часто говорят об острове Элладе, о Ливийских берегах, о полуострове Дейкалионе и т. п. Картограф Марса, Фламмарион, насчитывает два больших океана, 22 моря, 4 больших канала, 4 морских залива, 5 континентов, 15 материков, один полуостров, один перешеек, один мыс и так называемый «снежный остров». Однако, несмотря на эти успехи, мы должны откровенно сознаться, что будущим исследователям Марса предстоит столько же работы, как, напр., географам на Земле, в деле исследования полярных стран, внутренности Африки и т. п. Характерно, во всяком случае, то обстоятельство, что в настоящее время мы знаем южную полярную область Марса несравненно лучше, чем соответственную область той планеты, на которой мы сами живем.

4. Сравнивая отношение площадей, занимаемых на поверхности Марса сушей и водой, с подобным же отношением для Земли, мы замечаем отчасти поразительное сходство, отчасти же глубокое различие. В то время как на Земле площадь, занимаемая водой, в три раза больше площади, занимаемой сушей, на Марсе, наоборот, на долю суши приходится значительный перевес, а именно суша там занимает приблизительно вдвое большее пространство, нежели вода. Далее, наши наибольшие океаны, Тихий и Атлантический, соединяются друг с другом и представляют открытые водные бассейны колоссальных размеров; соответственно этому наши континенты точно также занимают весьма большие пространства. На Марсе же, напротив того, нет ни грандиозных океанов, ни значительных континентов. Его океаны имеют скорее характер средиземных морей, а суша, представляя самое причудливое сочетание островов, полуостров и перешейков, обладает весьма развитою береговою линиею с многочисленными заливами и бухтами. Далее, наши континенты (Азия, Африка, Америка, Европа) к югу суживаются, образуя мысы, а к северу большею частью расширяются. На Марсе, напротив того, материки, по мере приближения к обоим полюсам, расширяются. Сходство же между обеими планетами проявляется в том, что как на земле, так и на Марсе наибольшее скопление материков приходится на северное полушарие, причем на Марсе в южном полушарии они простираются всего от экватора до 60° широты. Что касается морей, то они на Марсе, по видимому, далеко не так глубоки, как у нас на земле. Это заключение мы делаем на основании того факта, что на Марсе на поверхности морей преобладают светлые тоны, и лишь весьма немногочисленные, по видимому, глубокие места характеризуются темным цветом. В данном случае мы руководствуемся аналогией с земными наблюдениями, сделанными при поднятиях на воздушном шаре над морем: мели резко выделяются по цвету от глубоких мест, потому что в мелких местах морское дно просвечивает чрез сравнительно незначительную толщу воды. И, в самом деле, многие моря на Марсе, около берегов в действительности, представляют собою не что иное, как находящиеся под водою части суши; морские берега на громадном протяжении от времени до времени заливаются водою, после спада которой они снова принимают прежние очертания. Появление и исчезновение некоторых островов объясняется тем, что они в сущности представляют собою мели, покрытые неглубокою водою и обнажающиеся каждый раз после спада воды. Так как бесчисленные водные пути (каналы), покрывающие в виде сети сушу Марса, нигде не встречают препятствий, заставили бы их изменить направление течения, то мы в праве заключить, что на поверхности Марса горные цепи, плоскогория и т. д. намечены лишь весьма слабо *). На Марсе нет ни Чимборазо, ни Гиммалаев и, по всей вероятности, ни Альпы, ни Анды не возносят там снежных вершин к небу.

5. Тем не менее необходимо допустить, что на поверхности Марса имеется хотя слабый рельеф, так как иначе вода не могла бы отделиться от суши.
Особенное внимание на изучение рельефа этой планеты обратил искусный наблюдатель Трувело. На основании своих наблюдений он даже заключил, что на Марсе существуют горы до 3 километров высотой. Наиболее значительные возвышенности на Марсе, по его мнению, расположены между 60° и 70° южной широты на материке Гиля. Тот же самый ученый полагает, что упомянутый выше «снежный остров» представляет собою высокий, обрывистый остров, поднимающийся с морского дна на подобие Тенерифского пика.
Но ко всему этому необходимо прибавить, что все наблюдения над рельефами Марса далеко не отличаются большою точностью, и по тому заключение Трувело оспаривались некоторыми астрономами. Но во всяком случае необходимо признать, что даже его наблюдение подтверждают тот взгляд, что на поверхности Марса нет таких значительных возвышенностей, как у нас на земле.

6. В конце концов мы приходим к замечательному заключению, что, при незначительном рельефе поверхности Марса, его моря и каналы характеризуются весьма небольшой глубиной, и что вообще запас воды на поверхности этой планеты весьма ограничен. Далее, вследствие недостатка водяных паров и облаков, количество атмосферных осадков на поверхности Марса значительно меньше, чем на поверхности земли. Все вышеописанные явления наводят нас на мысль сравнить Марс с Землей, и мы без труда убеждаемся, что более старая планета Марс представляет нам картину будущего состояния нашей Земли.
В один из более ранних периодов, на Марсе отношение площадей, занимаемых сушей и водой, было приблизительно тоже, как теперь у нас на Земле, и, следовательно, количество воды на его поверхности было значительно больше, чем в настоящее время. С тех пор горные породы и твердые составные части наружной коры Марса, которая значительно толще земной коры, впитали довольно большое количество морской воды, образовавшей в соединении с различными химическими элементами так называемые гидраты, в следствии чего большая часть воды навсегда была утрачена для механической работы в кругообороте природы Марса. С понижением уровня морей должны были, очевидно, обнажиться значительные пространства суши, и без того неглубокие моря сделались еще более мелководными. Увы! нашей земле в будущем предстоит та же участь, т.-е. уменьшение количества воды и увеличение количество суши. В действительности количество воды на Земле с незапамятных времен постоянно убывает; доказательством этого, между прочим, служат коралловые постройки. Полипы, как известно, доводят свои постройки почти до уровня моря, а потому приблизительная повсюду высота коралловых островов над современным уровнем океанов свидетельствует о более высоком их уровне в первобытные времена. Но уровень воды с течением времени будет все более и более понижаться, по мере проникновения морской воды в более глубокие слои земной поверхности. Процесс этот идет незаметно, медленно, но неумолимо; с твердыми составными частями нашей земной коры, в особенности, ангидридами, силикатами и металлическими окислами вода образует прочные химические соединения. Между тем чрез тонкие волосные трещины горных пород, из года в год, проникают в глубь земли все новые количества воды, и эта вода затем уже никогда не может подняться на поверхность земли в прежнем количестве в виде новых ручьев и потоков (грунтовые воды). В течение тысячелетий, вследствие, правда, медленного, но все же непрерывного проникновения воды в более глубокие слои земли, земные моря будут постепенно становиться все более и более мелкими, наши источники будут все более и более высыхать, а количество облаков и осадков будет все более и более уменьшаться. Наконец, в отдаленном будущем, вся вода будет поглощена земною корою, и весь кислород воздуха будет потрачен на окисление ее минеральных составных частей. Словом, будет достигнута степень развития, в которой, по видимому, теперь находится наша Луна. Если Земля наша находится еще на средней ступени развития и не достигла состояния сходного  с состоянием отжившей Луны или планетного старца Марса, то это объясняется, во-первых, тем, что по времени образования она гораздо моложе Марса и, во-вторых, тем, что она обладает, сравнительно, более значительной массой и, следовательно, более значительным запасом тепла; поэтому ее жизнь оказалась не столь скоротечною, как жизнь нашего соседнего маленького мира Луны.

Поверхность Марса