Ничто не возбуждает в нас столь торжественного, благоговейного, даже можно сказать, священного настроения, как безграничная тишина ясной звездной ночи.
Горизонт не подернут дымкою поднимающихся испарений или тумана и остается чистым кругом почти на всем своем протяжении. Лишь в дали на запад, там, где уже давно потухла вечерняя заря, на темно-синем небосклоне выделяются в печальном одиночестве белые кучевые облака. Несколько поодаль от них заходящая луна светит своим бледно-желтым замирающим светом, прислонившись как бы в утомлении к огромному облаку, простирающемуся еще глубоко под горизонт. Несносный городской слух и гул уже давно смолкли. До слуха доносятся из ближайшей рощи лишь легкий таинственный шелест листвы и всплески воды, как-будто намеренно силящиеся прервать наступившую торжественную тишину. Однако, эти звуки нисколько не нарушают ночного покоя, который, подобно сказочному покрывалу из нежных тканей, расстилается над тысячами погруженных в сон живых существ. Заходящая луна, как бы не хотя и против своей воли бросает на землю последний прощальный луч и затем скрывает свой бледный лик за белыми облаками, находящимися на западной части горизонта. Под влиянием освещения серебристым лунным светом, облака принимают своеобразную окраску, приходят сначала в медленное, а затем в быстрое движение и, в конце концов, исчезают совершенно. По мере захода луны, звездное небо мало-по-малу начинает мерцать волшебным светом и, выступает во всем своем величии. Великолепный синий фон небесного свода становится все темнее и темнее, и на нем начинают резко выделяться сначала яркие, а потом более слабые звезды, напоминая своим видом драгоценное золотое шитье чёрной бархатной королевской мантии. На севере Большая Медведица, давно уже неуклюже передвигавшаяся по обширному небесному своду, принимает более резкие очертания, на юге же все более и более горделиво выступает Орион, состоящий из одних лучезарных бриллиантов. Наконец, становятся видимыми мерцающая звездная куча Плеяд и таинственный млечный путь.
Долго мы не в состоянии оторвать наших взоров от чарующей картины звездного неба; сколько бы раз мы ею не любовались, она нам ни когда не надоедает, оставаясь для нас постоянным источником чистого наслаждения и возвышенных дум. Даже и тогда, когда мы, так или иначе, пытаемся уяснить себе видимую картину неба и с этою целью прибегаем к разным вспомогательным теориям, - звездное небо продолжает нас приковывать к себе по прежнему. Внимательно вглядываясь в звездные группы, мы постоянно подмечаем все новые и новые звезды, менее яркие и потому ускользавшие от нас прежде при беглом обзор неба. Мы поражаемся бесконечным числом миров, среди которых наша земля составляет хотя и реальную, но все же не измеримо малую частичку вселенной. Наша мысль работает над вопросом: существует ли на этих миллионах миров жизнь, подобная нашей земли, этой ничтожной былинки по сравнению с теми грандиозными мирами. Сердце и разум подсказывают нам, что подобного противоположения - здесь бьющая ключом жизнь, там вечная смерть - не может существовать в единой вселенной; оно являлось бы резким нарушением ее строгой соразмерности. Жизнь в ее бесконечных формах и проявлениях присуща всей вселенной!
Горизонт не подернут дымкою поднимающихся испарений или тумана и остается чистым кругом почти на всем своем протяжении. Лишь в дали на запад, там, где уже давно потухла вечерняя заря, на темно-синем небосклоне выделяются в печальном одиночестве белые кучевые облака. Несколько поодаль от них заходящая луна светит своим бледно-желтым замирающим светом, прислонившись как бы в утомлении к огромному облаку, простирающемуся еще глубоко под горизонт. Несносный городской слух и гул уже давно смолкли. До слуха доносятся из ближайшей рощи лишь легкий таинственный шелест листвы и всплески воды, как-будто намеренно силящиеся прервать наступившую торжественную тишину. Однако, эти звуки нисколько не нарушают ночного покоя, который, подобно сказочному покрывалу из нежных тканей, расстилается над тысячами погруженных в сон живых существ. Заходящая луна, как бы не хотя и против своей воли бросает на землю последний прощальный луч и затем скрывает свой бледный лик за белыми облаками, находящимися на западной части горизонта. Под влиянием освещения серебристым лунным светом, облака принимают своеобразную окраску, приходят сначала в медленное, а затем в быстрое движение и, в конце концов, исчезают совершенно. По мере захода луны, звездное небо мало-по-малу начинает мерцать волшебным светом и, выступает во всем своем величии. Великолепный синий фон небесного свода становится все темнее и темнее, и на нем начинают резко выделяться сначала яркие, а потом более слабые звезды, напоминая своим видом драгоценное золотое шитье чёрной бархатной королевской мантии. На севере Большая Медведица, давно уже неуклюже передвигавшаяся по обширному небесному своду, принимает более резкие очертания, на юге же все более и более горделиво выступает Орион, состоящий из одних лучезарных бриллиантов. Наконец, становятся видимыми мерцающая звездная куча Плеяд и таинственный млечный путь.
Долго мы не в состоянии оторвать наших взоров от чарующей картины звездного неба; сколько бы раз мы ею не любовались, она нам ни когда не надоедает, оставаясь для нас постоянным источником чистого наслаждения и возвышенных дум. Даже и тогда, когда мы, так или иначе, пытаемся уяснить себе видимую картину неба и с этою целью прибегаем к разным вспомогательным теориям, - звездное небо продолжает нас приковывать к себе по прежнему. Внимательно вглядываясь в звездные группы, мы постоянно подмечаем все новые и новые звезды, менее яркие и потому ускользавшие от нас прежде при беглом обзор неба. Мы поражаемся бесконечным числом миров, среди которых наша земля составляет хотя и реальную, но все же не измеримо малую частичку вселенной. Наша мысль работает над вопросом: существует ли на этих миллионах миров жизнь, подобная нашей земли, этой ничтожной былинки по сравнению с теми грандиозными мирами. Сердце и разум подсказывают нам, что подобного противоположения - здесь бьющая ключом жизнь, там вечная смерть - не может существовать в единой вселенной; оно являлось бы резким нарушением ее строгой соразмерности. Жизнь в ее бесконечных формах и проявлениях присуща всей вселенной!
Звездная ночь
Комментариев нет:
Отправить комментарий