Общие точки зрения. — Важность вопроса и его состояние.
| 1. Значение предмета. Обитаемы ли небесные тела? Живут ли на звездах люди, нам подобные? И если живут, то какова их судьба?
Вот вопросы, которые отнюдь нельзя считать плодами пылкой фантазии, как это могло бы показаться с первого взгляда. При современных успехах астрономии они представляют собою лишь очередные задачи серьезного мышления. Если бы мы обладали вполне правильным их решением, тогда они приковывали бы к себе внимание всего света. Какое создалось бы величественное представление о вселенной при допущении, что, кроме человеческого рода, населяющего землю, и на других небесных телах живет бесчисленное множество одаренных разумом существ, хотя бы и неодинаковой с нами организации, что и там процветают науки и культурные стремления! Собственно говоря, истинная, всеобъемлющая история культуры была бы возможна лишь тогда, когда мы могли бы все происходящее на земном шаре, как части вселенной; вместить в общую картину истории других солнечных миров. Очень может быть, что первый повод к тем вопросам, о которых здесь идет речь, мы должны искать не в ясно сознанной потребности трезвого мышления, а скорее в неопределенном влечении чувств, в связи с безотчетным предугадыванием бесконечного. Кроме того, в этом деле немаловажную роль должно играть также присущее человеческому духу стремление антропоморфизировать *) все существа, находящиеся вне земли, и таким образом жителей отдаленнейших звездных миров представлять в образе человека. Это-то последнее обстоятельство особенно помогло проложить дальнейший путь возникшему уже в глубокой древности представлению о всеобщей обитаемости вселенной.
Исторический очерк развития в человечестве этих идей (см. след. пост) не оставляет в нас никакого сомнения в их постепенном поступательном движении, Выдающиеся астрономы и философы всех времен, а в особенными современные, были постоянными сторонниками учения о населенности миров. Конечно, сюда не мало примешивалось нелепых выдумок, и на долю нашего разума выпала нелегкая задача быть всегда на страже и сдерживать порывы игривой фантазии. Однажды, много лет тому назад, попалась мне в руки брошюра, автор которой описывало внешний вид, организацию и даже устройство крыльев у лунных жителей. Книжка была написана до того реально, что у читателя невольно рождалось предположение, что пред автором на яву позировал один из лунных обитателей. Само собою разумеется, от подобных задач мы должны наперед отказаться, так как они лежать далеко за пределами наших чувственных восприятий. Но, оставляя в стороне все такие небылицы, мы с совершенно иной точки зрения должны смотреть на лежащую в их основе руководящую идею, которая никоим образом не может быть отнесена к области фантастических вымыслов.
И мы даже полагаем, что на всякую попытку дополнить учение о размерах вселенной учением об обитаемости входящих в ее состав миров следует смотреть как на весьма важную услугу науке о небесных светилах. Астрономия в настоящее время предъявляет запрос на «философию астрономии» как на необходимое дополнение к другим ее отраслям, с совершенно таким же правом, как история заявляет права на философию истории. Как необходимыми составными частями физической географии являются география растений, география животных и, наконец, география народов так точно и новейшая астрономия, по крайней мере, описательная или так называемая космография, должна изучать небесные тела также с точки зрения их приспособленности для органической жизни, или, по крайней мере, она не должна оставлять совершенно без внимания биологической *) точки зрения. Некоторые ученые вполне прониклись этими требованиями. Так, известный французский астроном Фламмарион говорит, что «задача астрономии, достигшей законченности, состоит не только в определении величины, расстояний движений, массы небесных тел, но также и в изучении тех условий, при которых на них была бы возможна органическая жизнь». Если энтузиазм, с которым Фламмарион излагает свои взгляды этот предмет, заставляет относится к ним с некоторой сдержанностью то, напротив того, вполне подкупает читателя другой сторонник того же направления, англичанин Проктор, изложение которого отличается полным спокойствием и рассудительностью. Последний между прочим совершенно основательно обращает внимание на то, что вопрос об обитаемости миров рассматривается постоянно с новых, оригинальных точек зрения, в зависимости от тех научных приобретений, которые делает астрономия с течением времени, благодаря чему в обществе всегда поддерживается высокий интерес к этому вопросу. Мало того, иногда самые успехи астрономии обусловливались исключительно тем любопытством, с которым астрономы старались разрешить вопрос об обитаемости звездных миров. «В самом деле, говорит Проктор, этот вопрос в одно и то же время вечно юн и вечно стар. Он представляет в высшей степени привлекательным, так как относится к числу вопросов, которые всегда приковывали к себе внимание людей. С другой же стороны, он самым тесным образом связан с успехами современного научного исследования».
| 1. Значение предмета. Обитаемы ли небесные тела? Живут ли на звездах люди, нам подобные? И если живут, то какова их судьба?
Вот вопросы, которые отнюдь нельзя считать плодами пылкой фантазии, как это могло бы показаться с первого взгляда. При современных успехах астрономии они представляют собою лишь очередные задачи серьезного мышления. Если бы мы обладали вполне правильным их решением, тогда они приковывали бы к себе внимание всего света. Какое создалось бы величественное представление о вселенной при допущении, что, кроме человеческого рода, населяющего землю, и на других небесных телах живет бесчисленное множество одаренных разумом существ, хотя бы и неодинаковой с нами организации, что и там процветают науки и культурные стремления! Собственно говоря, истинная, всеобъемлющая история культуры была бы возможна лишь тогда, когда мы могли бы все происходящее на земном шаре, как части вселенной; вместить в общую картину истории других солнечных миров. Очень может быть, что первый повод к тем вопросам, о которых здесь идет речь, мы должны искать не в ясно сознанной потребности трезвого мышления, а скорее в неопределенном влечении чувств, в связи с безотчетным предугадыванием бесконечного. Кроме того, в этом деле немаловажную роль должно играть также присущее человеческому духу стремление антропоморфизировать *) все существа, находящиеся вне земли, и таким образом жителей отдаленнейших звездных миров представлять в образе человека. Это-то последнее обстоятельство особенно помогло проложить дальнейший путь возникшему уже в глубокой древности представлению о всеобщей обитаемости вселенной.
Исторический очерк развития в человечестве этих идей (см. след. пост) не оставляет в нас никакого сомнения в их постепенном поступательном движении, Выдающиеся астрономы и философы всех времен, а в особенными современные, были постоянными сторонниками учения о населенности миров. Конечно, сюда не мало примешивалось нелепых выдумок, и на долю нашего разума выпала нелегкая задача быть всегда на страже и сдерживать порывы игривой фантазии. Однажды, много лет тому назад, попалась мне в руки брошюра, автор которой описывало внешний вид, организацию и даже устройство крыльев у лунных жителей. Книжка была написана до того реально, что у читателя невольно рождалось предположение, что пред автором на яву позировал один из лунных обитателей. Само собою разумеется, от подобных задач мы должны наперед отказаться, так как они лежать далеко за пределами наших чувственных восприятий. Но, оставляя в стороне все такие небылицы, мы с совершенно иной точки зрения должны смотреть на лежащую в их основе руководящую идею, которая никоим образом не может быть отнесена к области фантастических вымыслов.
И мы даже полагаем, что на всякую попытку дополнить учение о размерах вселенной учением об обитаемости входящих в ее состав миров следует смотреть как на весьма важную услугу науке о небесных светилах. Астрономия в настоящее время предъявляет запрос на «философию астрономии» как на необходимое дополнение к другим ее отраслям, с совершенно таким же правом, как история заявляет права на философию истории. Как необходимыми составными частями физической географии являются география растений, география животных и, наконец, география народов так точно и новейшая астрономия, по крайней мере, описательная или так называемая космография, должна изучать небесные тела также с точки зрения их приспособленности для органической жизни, или, по крайней мере, она не должна оставлять совершенно без внимания биологической *) точки зрения. Некоторые ученые вполне прониклись этими требованиями. Так, известный французский астроном Фламмарион говорит, что «задача астрономии, достигшей законченности, состоит не только в определении величины, расстояний движений, массы небесных тел, но также и в изучении тех условий, при которых на них была бы возможна органическая жизнь». Если энтузиазм, с которым Фламмарион излагает свои взгляды этот предмет, заставляет относится к ним с некоторой сдержанностью то, напротив того, вполне подкупает читателя другой сторонник того же направления, англичанин Проктор, изложение которого отличается полным спокойствием и рассудительностью. Последний между прочим совершенно основательно обращает внимание на то, что вопрос об обитаемости миров рассматривается постоянно с новых, оригинальных точек зрения, в зависимости от тех научных приобретений, которые делает астрономия с течением времени, благодаря чему в обществе всегда поддерживается высокий интерес к этому вопросу. Мало того, иногда самые успехи астрономии обусловливались исключительно тем любопытством, с которым астрономы старались разрешить вопрос об обитаемости звездных миров. «В самом деле, говорит Проктор, этот вопрос в одно и то же время вечно юн и вечно стар. Он представляет в высшей степени привлекательным, так как относится к числу вопросов, которые всегда приковывали к себе внимание людей. С другой же стороны, он самым тесным образом связан с успехами современного научного исследования».
Небесные тела
Обитаемы ли небесные тела
ОтветитьУдалить